«Фонтанка» продолжает разбираться в конфликте, взорвавшем ситуацию в Петропавловской крепости. «Остановить его невозможно» - это фраза из письма заместителей Аракчеева губернатору Петербурга. Кто же он, Борис Аракчеев, диктатор или жертва? Мы встретились и с авторами писем, и с уволенным директором Петропавловки.

Очень грустно, когда важнейшей новостью в области культуры становится очередной скандал вокруг «кадровых перестановок». Музей истории города лишился своего директора. Применительно к этому событию стоило бы написать, что ушла целая эпоха - Борис Аракчеев руководил Петропавловкой так долго, что стал таким же брендом, как и сама крепость... Стоило бы, если б не одно «но»: эпоху «ушли». 3 сентября 2006 года приказом председателя городского комитета по культуре Николая Бурова Борис Аракчеев был освобожден от занимаемой должности. Проще говоря, уволен.

«Он по-свински вел себя с коллективом, в котором работают самые разные творческие люди», - так отозвался Буров об Аракчееве, предварительно обвинив его в несносном руководстве. Непонятным остается лишь одно: почему же Борис Аракчеев так долго занимал этот пост? Возможный ответ будет выглядеть так: Николай Буров со всей очевидностью узрел то, что проглядели (прошляпили, проворонили) его предшественники. Поздравим его с этим и погрозим пальчиком Наталье Дементьевой (которая рекомендовала Аракчеева на пост директора Петропавловки), Михаилу Пиотровскому (который защищал Аракчеева) и заодно Евгению Колчину (экс-председателю комитета по культуре). Впрочем, Колчину можно не грозить. Ему тоже досталось... Так что «Фонтанка» как в воду глядела, когда 10 месяцев назад опубликовала материал под заголовком «На Петропавловке «полетят» головы».

БОРИС АРАКЧЕЕВ - НЕУДОБНЫЙ ДИРЕКТОР

– Борис Серафимович, как вы считаете, в чем подоплека вашего увольнения? Дело в нарушениях, выявленных проверкой КСП год назад?

– Начнем с того момента, когда результаты проверки контрольно-счетной палаты попали на публичное обсуждение. Было мнение, что она плановая, так говорили некоторые представители администрации, но на самом деле мне кажется, она была инициирована вице-губернатором Сергеем Тарасовым. Я тогда уже говорил, что разногласия по поводу концепции развития музея на территории Петропавловской крепости и использования недвижимого имущества между мной и Сергеем Борисовичем существует. Это касается и Монетного двора, и жилого дома, и самое главное – создания на территории крепости заповедника. Тарасов говорил: «Зачем нам нужен заповедник и вообще, это сейчас ненужная форма, которая давно отпала». Если чиновник такого уровня делает вид, что он не знает что такое заповедник – а это сейчас единственная правовая форма, которая сохраняет памятник и целость памятника - то приходится только сожалеть. Я не могу сказать точно что нынешняя ситуация лежит в той же плоскости, но, сопоставляя факты, прихожу к выводу, что это вполне возможно. О том, что я неудобен, Сергей Борисович говорил неоднократно.

– Если Петропавловка станет заповедником, то это накладывает ограничения на использование недвижимости?

– Конечно – на использование, на охрану, на выделение денег. Это полный комплекс, который пока оговорен в соответствующем законе об охране памятников и положении о заповедниках. С большим трудом много лет разрабатывается новый документ, еще более ужесточающий эти правила, а тормозят его, конечно же, коммерческие структуры. Для них эта форма очень не выгодна. Зачем нужен заповедник на Заячьем острове? Действительно, зачем – ведь там так многим еще можно поживиться. Я не исключаю, что это и есть предыстория.

– Вам предлагали уйти?

– Да, с начала моего директорства, с 1997 года. Но в последнее время были прямые предложения – или вы уходите, или мы вас убираем. По линии моего начальника Бурова. Это было и три-четыре месяца назад, и в прошлом году – по результатам работы КСП. Тогда мне тоже было предложено уйти, потому что это очень серьезные нарушения, которые, как мне было сказано, могут вести к уголовным делам. Но я не полностью принимал высказанные палатой замечания. Мы составляли протокол разногласий, там были эти мифические шесть миллионов. Предвзятость проверки была налицо, и её никто не скрывал. На предложение уйти я категорически сказал, что совесть мне не позволяет этого сделать. Потому что в этом музее я работаю много лет, это моя жизнь, и я ничего не крал, никаких злых умыслов здесь не имел. Если я что-то делал не так, то делал это для привлечения посетителей, увеличения доходов музея. У нас много юридических сложностей, потому что собственность федеральная, помещение городское и все это как-то приходится совмещать. Финансирование тоже, в основном, городское, но на капитальный ремонт нам дают из федерального бюджета. Исходя из недостатков правовой базы, я принимал свои решения. Я сказал: если я что-то украл, то подавайте в прокуратуру. Лучше я сяду, чем буду обвиненным в том, что намеренно делал что-то плохое для музея. Тогда за меня вступилась общественность, Михаил Борисович Пиотровский, Союз музеев России. Они создали свою комиссию, проверили и вышли к Валентине Матвиенко с просьбой быть более лояльной в принятии решении о взыскании и дать мне возможность исправить те замечания, которые выдвинула КСП.

– То есть, нарушения были?

«Нарушения» были и субъективные, с которыми я не был согласен, но были и объективные. Исправляя замечания, я обнаружил очень много нарушений в работе моих заместителей. Один из них, Евгений Гришко, обладал правом самостоятельной доверительной работы. Сам ставил подпись на финансовых документах, сам ставил печать. Стоило мне детально, с аудитом, углубиться в эти дела, как я обнаружил очень много нарушений. Мне удалось по рекомендации найти очень грамотного специалиста-финансиста, Сивкову, и эта женщина мне очень здорово помогла. Она работала в администрации, великолепно знает бюджет и бухгалтерию. Я начал менять кадровый состав бухгалтерии, но во многом все замкнулось на Гришко. Я и раньше слышал разговоры о его некачественной работе, отчасти, понимал, что происходит, но, в целом, продолжал ему доверять. А тут все всплыло. И подтвердилось. Гришко, конечно же, возненавидел потенциального «конкурента» и начал против неё компанию по сбору и созданию компромата. В дальнейшем я сделал её замом по финансам, но должен был согласовать это с комитетом по культуре. Гришко же, успел настроить комитет таким образом, что мне это назначение не согласовали. А дальше пошла настоящая война. Я вынес Гришко взыскание, уволил главного бухгалтера, коснулось все и зама по эксплуатации. Евгений Гришко ушел на больничный, чтобы я не смог его уволить, и находится на нем уже четыре месяца. Но при этом почти каждый день появляется на работе, рассказывает коллективу, что я хочу всех выгнать, организует письма в правительство города.

– И как же Гришко удалось так быстро настроить комитет по культуре против вас? Ведь там работает, например, долго трудившийся под вашим началом и хорошо знающий вас Василий Панкратов...

- С Панкратовым вопрос сложный – он ушел от меня, не соглашаясь с моей музейной политикой. Человек он молодой и амбициозный. Но, тем не менее, он еще и человек знающий музеи, разбирающийся в музейном деле, и я ждал от него помощи. А все получилось наоборот – я услышал от него, что я разрушаю музей. Мне предложили стать заместителем директора, но проблема в том, что мне не говорили чьим. Если бы Буров с Тарасовым предложили нормального человека, который мог бы возглавить музей, то я бы с удовольствием согласился. Но такого человека у них нет. Третьего числа у нас был разговор, и я Николаю Витальевичу об этом сказал.

– Что будете делать теперь?

– Буду предпринимать попытки, чтобы ситуация в музее нормализовалась. Чтобы во главе его встал нормальный человек, который не уничтожит уже сделанное. Ну а на моей фигуре зацикливаться не будем, раз уж она вызывает такой негатив у руководства. Если будет нормальный директор, то я в этом музее даже инженером готов остаться работать – я в нем провел всю свою жизнь. Хотя предложений у меня хватает.

ЕВГЕНИЙ ГРИШКО - РЕПРЕССИРОВАННЫЙ ЗАМ

– Евгений Григорьевич, вы столько лет работали вместе с Борисом Аракчеевым, и вдруг - он обвиняет вас в многочисленных нарушениях, вы подписываете письма с требованием его отставки. Что стало камнем преткновения?

– Камнем преткновения стала госпожа Сивкова. Человек, который по своему складу характера – интриган. Причем методы, которая она использовала, очень напоминают работу афериста. К тому же она чувствует, кто легко поддается ее влиянию. Вот она и почувствовала слабину Аракчеева. И все, кому пришлось общаться с Аракчеевым и Сивковой, говорят, что она просто его зомбировала. Для понимания ситуации, сложившейся за последние полтора года, приведу конкретный факт. Заработная плата начальника планового отдела Сивковой Т.П. за некоторые месяцы 2005 года составляла более 60 тысяч рублей, что при нынешнем уровне зарплат музейных работников выглядит как минимум странно. Сюда же стоит отнести и материальную помощь на покупку туфель (!) в размере 10 тысяч рублей, выписанную ей Аракчеевым.

– Вы знаете Аракчеева девять лет, неужели он производит впечатление человека так легко поддающегося влиянию?

– Очень легко поддающегося. Причем если ему кто-то становиться симпатичным, то он полностью доверяется этому человеку. Вот таким был одно время Василий Панкратов, который сейчас заместитель председателя комитета по культуре. Когда Аракчеев стал директором, то Панкратов ему понравился, и он назначил его замом. Что не удивительно – Панкратов, действительно, был достоин этой должности. Панкратов привел Балахонского, который возглавил фонд музея. Балахонский тоже понравился Аракчееву, но между Панкратовым и Балахонским возникли противоречия, и выбор директора пал на Балахонского. И Василий Юрьевич ушел в опалу, а потом был доведен до того, что был вынужден уволиться. Пожалуй, самый показательный пример – Аракчеев взял на работу своего сына, в сектор госзаказа. Молодой, не понимающий жизни и многих вещей, он давал своему отцу не всегда компетентные советы, а папа им следовал. Один из печальных примеров – приобретение в лизинг машины, ставшей одной из претензий КСП – это посоветовал сын, не видевший разницы между бюджетной организацией и коммерческой. И при такой внушаемости, он оставался человеком амбициозным и совершенно не гибким. Многие решения Аракчеева сопровождались его уверенностью в собственной безнаказанности.

– Аракчеев считает, что мешает администрации распоряжаться недвижимостью, и потому неугоден.

– Он всем это говорит. Что хотят приватизировать Монетный Двор, жилой дом на территории Петропавловки... На самом деле да, есть инвесторы на этот дом. И грамотный директор давным-давно решил бы этот вопрос: и жильцов бы расселил, и что-то полезное там сделал. И сегодня Аракчеев лукавит, говоря, что музей остро нуждается в помещениях. Сколько еще помещений стоит, которые надо реставрировать. Нет, вот отдайте дом музею. Но концепции, что в нем делать – нет. Потому что нет концепции вообще по крепости. Время есть только на реорганизации и расправы с неугодными ему и Сивковой.

– Вы о своем увольнении?

– Да ладно, меня он сократил, объявив мне выговор за собственные же просчеты. Но вот что с Синько делать, назначенной сейчас и.о. директора музея? Ее сократить было сложно, потому что она 25 лет отработала без единого замечания. Придумали они с Сивковой другой вариант. Наталья Синько занимается всем экскурсионным обслуживанием, подготовкой договоров с туркомпаниями, приемом посетителей. Создается новый отдел по приему посетителей – фактически, параллельная структура, не входящая в подчинение Синько. Нетрудно догадаться, что было бы дальше. И так со всеми, кто не согласен с политикой директора: Аракчеев бежит в кабинет к Сивковой, и оба думают, как бы избавиться от очередного неугодного. Вплоть до своего секретаря, которую он уволил. Из-за чего? «Чтобы не было утечки информации». Сам бы он на это, может, и не решился, но Сивкова сказала: «Надо!». В дирекции не должны быть сотрудники, знающие Гришко. И под маркой устранения недостатков, отмеченных КСП, были уволены почти все сотрудники дирекции. Да, не успел «навести порядок».

НИКОЛАЙ БУРОВ - РЕФЕРИ

– Николай Витальевич, какие все-таки у комитета претензии к Борису Аракчееву?

– Мелких претензий к нему было множество – только послужной список бывшего директора музея состоит из пяти выговоров, одного замечания и ни одной благодарности. Замечаний и выговоров у Аракчеева не было только от предыдущего председателя комитета по культуре. Были в музее недостатки в сфере музейного хранения, неоднозначного управления имуществом и т.д. Но ни одно из них не легло в основу принятого решения. Он по-свински вел себя с коллективом, в котором работают самые разные творческие люди с разным стажем музейной деятельности. Если человек не может создать рабочую атмосферу – то он плохой руководитель. Девять лет назад ему досталось в наследство крепкое роскошное хозяйство, а он растратил самое главное – человеческий ресурс, хотел безосновательно уволить почти всех заместителей, некоторые из которых проработали в музее больше десяти лет.

– А какова судьба Евгения Гришко?

– Его комитет намерен вернуть на прежнее место работы – чтобы понять насколько обоснованным было решение о его увольнении Аракчеевым. Человек 4 месяца находится на больничном, и все это время ведется проверка его иерархии, всей подведомственной документации. Ничего не обнаружено. Гришко исполнял приказы, а самостоятельных противоправных и противозаконных действий не совершал. Так что в финансовой части есть претензии только к самому Аракчееву. У него же самого против Гришко есть только слова. Если бы он подтверждал свои слова документами, было бы о чем говорить.

ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ЖАНР

«Я, как и другие сотрудники музея, понимаю, что рассмотрение этого вопроса и принятие решения требует времени... вы просили Аракчеева наладить деловую, спокойную работу госучреждения, но господин директор думает и действует иначе...ежедневно в музее проводятся изъятия документов, бесконечные проверки, директор продолжает разговаривать с сотрудниками в оскорбительном тоне, часто угрожая... сотрудники музея переводятся с одного рабочего места на другое, некоторые просто уволились, не выдержав атмосферу тотального недоверия и преследования» - из письма коллектива на имя вице-губернатора Сергея Тарасова.

«Аракчеев с многократно умноженной силой продолжает свое дело структурных реорганизаций и кадровых перестановок, а по сути – окончательного развала музея и сведения счета с сотрудниками, которые позволяют себе не согласиться с его политикой. Остановить его невозможно! Положение дел в музее критическое, поэтому мы выражаем Борису Аракчееву недоверие...» - из письма Валентине Матвиенко, под которым стоят подписи пяти заместителей Аракчеева и главного бухгалтера.

КОЛЛЕКТИВ

«Многим членам коллектива Петропавловки, в общем-то, не очень важно, останется Борис Аракчеев директором или уйдет, но больше всего расстраивает, что конфликт перешел в коммунальную склоку. Борис Аракчеев не был идеальным директором. Впрочем, а бывают ли идеальные начальники? Ведь начальник - он все время от тебя чего-то хочет, ему нужно доказывать гениальность своих идей, в которой ты и так уверен. Работать с ним было трудно, но так или иначе все проблемы решать удавалось. При нем в крепости действительно было сделано очень много хорошего. Сделано благодаря ему или нет? Скорее, все-таки не благодаря, но не мешать работать - для начальника это тоже очень большое искусство. К сожалению, та дама, которая сейчас возглавила музей, не способна даже на то, чтобы не мешать. Многие сотрудники музея, которым не по пути с «красными комиссарами», уйдут, если она останется во главе больше чем две недели. Ну а главная проблема Бориса Серафимовича – неумение общаться с подчиненными. Речь идет даже не об авторитарном стиле, а о чувстве такта, может быть. Об умении понимать психологию людей», - призналась нам заведующая одного из отделов музея, попросившая её не называть, по вполне понятным причинам.

Александра Медведева,
Михаил Гончаров,
Михаил Кондратович,
Фонтанка.ру

Сегодня утром комитет по культуре поставил точку (или, по крайней мере, очередной знак препинания) в происходящем вокруг Петропавловской крепости скандале. Дождавшись 12-часового выстрела крепостной пушки, председатель комитета по культуре Николай Буров сообщил коллективу Музея истории города имя и фамилию нового директора Петропавловки – Александра Колякина. Коллектив собрался в количестве, явно превышающем возможности комнаты, в которой проводилось представление нового руководства (часть народа осталась слушать из коридора), и реагировал на происходящее напряженным кашлем. В музейный коллектив на время собрания влился и корреспондент «Фонтанки».

«Я не один год провел на сцене, и умею распознавать настроение даже по кашлю. Скажу, что ваше настроение мне нравится. Ну, а у кого оно пока не очень хорошее, оно должно улучшиться после работы с новым директором», - заметил Николай Буров. Но первый последовавший к нему вопрос был вовсе не благостным. «Чем вы можете объяснить столь скоропалительное и необоснованное решение по увольнению Бориса Аракчеева», - спросил один из сотрудников музея. "Скоропалительное?" – удивился председатель комитета по культуре. – «Я на протяжении года чуть ли не раз в неделю говорил Борису Серафимовичу, что собираюсь уволить его. Ну а насчет необоснованности я отвечу в суде».

Действительно, суд Николаю Витальевичу посетить придется. Борис Аракчеев подал в Куйбышевский федеральный суд Центрального района Санкт-Петербурга исковое заявление, в котором требует восстановить себя на работе и взыскать с комитета по культуре 1 миллион рублей в качестве компенсации морального вреда. Кстати, в музейном мире ходят слухи. что Борис Аракчеев по воле Михаила Швыдкова может возглавить один из петербургских музеев федерального подчинения. Например, музей религии. "Разговоры были, но никой определенности в этом отношении нет" - сказал нам об этом сам бывший директор Петропавловки.

Остальные же вопросы коллектива к руководству города и новому директору были спокойней. «Не станем ли мы получать меньше денег? Есть ли у вас концепция развития музея? Расскажите нам о себе!» - говорили сотрудники музея.

«Денег получать меньше станут только те, чьи зарплаты в последние месяцы по политическим причинам достигали 60 тысяч рублей. (Судя по всему, он намекал на зарплату Галины Сивковой, о которой нашему корреспонденту рассказывал заместитель Аракчеева Евгений Гришко). Остальных же это никак не коснется, тем более что меньше-то и некуда», - ответил Николай Буров. .

Концепция же у Александра Николаевича пока только одна – «ответственность за свои действия». На большее он пока не претендует, так как человек для музейного дела новый. Нужно время, чтобы разобраться в новом хозяйстве, а без понимания специфики строить какие-то концепции, говорит Александр Колякин, «бесовское дело». «У меня в кабинете этих концепций пять штук лежит, только пользы от них... Зато Александр Колякин на всех своих предыдущих местах работы зарекомендовал себя как грамотный управленец, который всегда руководствуется медицинским принципом «не навреди», - вступился за своего «ставленника» Николай Буров.

«Вы уж примите меня таким, какой я есть, и помогите. Что я вам могу обещать – это то, что я готов учиться», - обратился Александр Колякин к коллективу Музея. «А почему же вы согласились на эту работу, если никогда не занимались музеями?» - спрашивают у него. «Не смог отказаться от такого предложения, ведь Петропавловская крепость для меня место святое», - объяснился новый директор Музея истории города.

Собрание получилось недолгим. И тесно, и спрашивать пока особенно нечего, ведь новый директор выходит на свое место работы лишь завтра. «Время покажет», - вынесли свой вердикт стоящие рядом с корреспондентом «Фонтанки» сотрудники музея и пошли работать. «Вы уж извините меня, если я кого обидела за эти две недели», - напутствовала их вслед Наталья Сенько, две недели выполнявшая функции и.о. директора музея.

На снимке: Наталья Сенько (слева), Александр Колякин (в центре)

Справка: Александру Колякину 60 лет, родился он 9 августа 1946 года в Грозном, работал токарем и фрезеровщиком. Весь взрослый период его жизни связан с Ленинградом и Петербургом. Колякин окончил Ленинградский институт текстильной и легкой промышленности имени С.М.Кирова по специальности «инженер-механик». Кандидат технических и кандидат философских наук. Избирался первым секретарем райкома, Ленинградского горкома и обкома комсомола, секретарем ЦК ВЛКСМ.

Мало того, Ленинградский горком ВЛКСМ Александр Колякин возглавлял именно в тот период, когда нынешний вице-губернатор Петербурга Виктор Николаевич Лобко был первым секретарем обкома комсомола. Один из журналистов АЖУРа вспоминает приветствие пионеров на одной из областных отчетно-выборных комсомольских конференций : "Товарищ Колякин, товарищ Лобко. Хоть вы там сидите совсем высоко..."

В биографии Александра Колякина работа директором издательства «Наука», коммерческим директором Ленинградского объединения ВАО «Интурист», генеральным директором гранд-отеля «Европа». Член Петербургского английского собрания. Награжден орденами Трудового Красного Знамени и «Знака Почета», пятью медалями. Женат, имеет двух дочерей и сына.

В последние годы Александр Колякин известен в городе на Неве как глава постоянного представительства Москвы в Петербурге. На этой должности он работает с 1997 года. Во время работы во главе представительства ставил задачу «превращения представительства из административно-хозяйственной единицы в культурный и деловой центр столицы», как сообщают официальные документы этой организации. Известен Александр Николаевич и как участник предвыборного штаба нынешнего губернатора Петербурга Валентины Матвиенко

Михаил Гончаров,
Александра Медведева
Фото автора,
Фонтанка.ру

Аракчеев похоронил Романовых, Аракчеев может уйти...

Борис Аракчеев, освобожденный вчера от должности директора Государственного музея истории Санкт-Петербурга, расположенного в Петропавловской крепости, «в связи с прекращением трудового договора» - фигура в Петербурге известная. Петропавловская крепость далеко не последний музей в городе. Отставка Аракчеева вызвала немало разговоров, и поэтому корреспондент «Фонтанки» попросил заместителя председателя комитета по культуре по вопросам культуры и искусства Василия Панкратова прокомментировать её причину.

«Бориса Аракчеева уволили за неспособность контролировать ситуацию в музее», – заявил корреспонденту «Фонтанки» Василий Панкратов. По его словам, контроль над ситуацией внутри коллектива Борис Аракчеев потерял уже достаточно давно. Последнее время работники музея, расколотые на две группы, занимались исключительно выяснением отношений. Кроме того, комитет по культуре недоволен отношением бывшего директора к работникам. Василий Панкратов подтвердил и слухи о постоянных жалобах, которые работники музея писали на своего директора в комитет.

Причин тому много – жаловались и на хамство, и на увольнение уважаемых людей. Последней каплей стало письмо, подписанное пятью из шести заместителей Бориса Аракчеева. Самое удивительное, что трое заместителей, подписавших «кляузное» (как называет эти письма Аракчеев) письмо были назначены самим директором. После этого начались репрессии – в Петропавловке уволили главбуха и одного из замов.

Финансовый скандал, разгоревшийся после проверки финансовой деятельности Государственного музея истории Санкт-Петербурга контрольно-счетной палатой города, также, по словам Панкратова, повлиял на решение об увольнении. Кроме того, на протяжении последних 5 – 6 лет Борису Аракчееву постоянно выносились выговоры, связанные с нарушениями финансовой деятельности музея.

Особенно ситуация накалилась в последние полгода. Вероятно поэтому Бориса Серафимовича хотели снять с должности еще в начале лета. О том, что комитет по культуре недоволен его работой, Борис Аракчеев знал. Так что сюрпризом увольнение директора Государственного музея истории Петербурга для него самого стать не могло.

Церемония захоронения Марии Федоровны, по словам Панкратова, прошла отлично. Хотя Борис Серафимович и не являлся одним из основных организаторов торжественной церемонии, Панкратов отметил его заслуги во время захоронения семьи Николая II и императрицы Марии Федоровны, сделав акцент на том, что, несмотря на некоторые менеджерские недостатки, Аракчеев все же много сделал и для музея и для города.

Напомним, что вчера Борис Аракчеев заявил корреспонденту «Фонтанки», что еще не решил, как реагировать на полученный приказ. «Гражданский долг, желание большей части коллектива видеть меня во главе, – а именно коллектив отговорил подписывать заявление об уходе по собственному желанию, долгий опыт музейной работы и беспокойство за музей – все это заставляет меня опротестовывать этот приказ во всех возможных инстанциях. Не обязательно это суд, есть другие варианты, но мне нужно все обдумать – слишком быстро и некрасиво все произошло», - сказал нам Аракчеев. Отметим, что сейчас в музее часть сотрудников собирает подписи в защиту своего директора.

Это вторая громкая отставка за последнее время в учреждениях культуры. Напомним, что недавно Николай Буров инициировал уход Евгения Колчина из Капеллы. Была и еще одна, менее шумная, смена руководства в «Петербург-концерте».

Мария Цыганкова,
Михаил Гончаров,
Фонтанка.ру

На Петропавловке "полетят" головы?

Музей истории Петербурга Перопавловской крепости может лишиться своего руководства за допущенные нарушения финансового законодательства. Такие выводы сделали депутаты по результатам оглашенных на вчерашнем заседании Бюджетно-финансового комитета ЗакСа результатов проверки Контрольно-счетной палаты Петербурга. КСП проверила, сколько доходов недополучил бюджет в результате деятельности музея в 2004-ом и в первом полугодии 2005-го года. Но оказалось, что нарушения дублируют допущенные и в предыдущих годах. По крайней мере, присутствующих на БФК представителей комитета по культуре результаты проверки не удивили.

Согласно данным КСП за проверяемый период бюджет города от деятельности музея недополучил общей сложности чуть меньше 7 миллионов рублей. Получилось это потому, что музей не отражал доходы от предпринимательской и иных видов деятельности от бюджетных организаций, безвозмездные перечисления и остатки средств на счетах кредитных организаций по доходам от предпринимательской деятельности музея. Музей заключал договора – всего 7 – без проведения обязательных в его случае (каждый более, чем на 2000 МРОТ) конкурсных процедур на общую сумму в 1,6 миллионов рублей.

Как сообщил корреспонденту «Фонтанки» директор Государственного музея Истории Санкт-Петербурга Борис Аракчеев, говорить о том, что бюджет не получил от музея какие-то средства нельзя, так как музей является бюджетной организацией, то есть сам финансируется из бюджета, и все деньги, поступающие к нему, используются для развития музея. По его словам, в течение года осуществлялся поэтапный переход к тому, чтобы музей переводил полученные средства в казначейство, и 1 сентября этот переходный период закончился. До этого часть денег, например, полученных от благотворителей, оставалась у музея. Документы, свидетельствующие об этом, говорит Борис Аракчеев, были представлены в КСП, но там их якобы проигнорировали. Средства, выделяемые из бюджета, по словам директора музея, расходуются полностью в соответствии со сметой, а план по доходам музей даже перевыполняет.

По мнению КСП, руководство музея неправомерно использовало государственную собственность, в котором располагался. А именно, без согласия КУГИ, сдавала помещения в аренду. Полученные средства музей в бюджет города не направлял. Таким образом, было заключено 27 договоров аренды. Кроме этого, музей сдавал ряд помещений без заключения договоров и даже на безвозмездной основе (или за символическую плату). В последнем случае, 300 кв. метров площади сдавалось Институту «ПРО АРТЕ», который не только не платил арендную плату за помещения, но и приносил убытки музею, который оплачивал эксплуатационные услуги института в размере 28 тысяч рублей. Кроме этого, за символическую плату помещения сдавались Фонду развития Петропавловской крепости, в состав которого входят и директор музея истории Борис Аракчеев, и его заместитель. Как отметили специалисты КСП, фонд проводил множество мероприятий и выставок, от которых получал значительные доходы. Но в музей перечислял крайне скромные суммы. Например, проводя экскурсии «Невская панорама» только от реализации входных билетов по 10 рублей Фонд получил более 22 миллионов рублей. В музей же было перечислено только 1,5 миллиона. А в первой половине 2005-го года при выручке в 8,6 миллионов рублей в музей фонд перечислил только 1,3 тысячи рублей.

При всем этом музей на крайне невыгодных финансовых условиях брал в лизинг автомобили – «Тойоту» и «Фольскваген». На данный момент кабальные условия лизинга уже привели к излишним выплатам в 386 тысяч рублей, а итоговая сумма выплат сможет возрасти до миллиона рублей.

В самом музее говорят, что музей свои площади в аренду не сдает и деньги за это не получает, так как это не разрешено, а сотрудничает с различными учреждениями при организации совместных проектов. По словам Бориса Аракчеева, такой способ сотрудничества разрешен, и различные проверки правоохранительных органов не выявили нарушений.

На заседании БФК представители фонда ответили на выводы КСП Петербурга тем, что лично на себя руководители фонда и музея ничего не тратили и все вырученные средства вкладывали в развитие музея истории. Но доводы их показались депутатам неубедительными, зампред Комитета пообещать разрешить все спорные вопросы к концу декабря. В то же время Борис Аракчеев считает, что проверка со стороны КСП была организована в связи с «желанием сменить директора музея», и за всеми обвинениями стоит интрига против сегодняшнего руководства.

Александра Медведева,
Мария Мокейчева,
Фонтанка.ру

Вы себе хотя бы представляете инвентаризацию в музее?
Видимо нет. Это вам не тарелки на кухне счетать.
Необходимо для провести экспертизу каждой единицы хранения, сверить по сличительной ведомости. В зависимости от ценности хранимого на 1000 единиц может уйти не менее 1 года. А на 30 000 ед. сколько? Посчитайте!
Касаемо директора Эрмитажа, так и видится картина:
Идет Пиотровский по музею, случайно проходя по хранилищу № 5, бросая беглый взляд на 7 ярус 5 ряда не замечает монету времен Ивана Грозного и думает: Не уследил б...ть, теперь уволят. Вы так представляете себе работу директора музея? Тогда даже смешно читать ваши рассуждения.!!!!!!!!!

"Идет Пиотровский по музею, случайно проходя по хранилищу № 5, бросая беглый взляд на 7 ярус 5 ряда не замечает монету времен Ивана Грозного и думает: Не уследил б...ть, теперь уволят. Вы так представляете себе работу директора музея? Тогда даже смешно читать ваши рассуждения.!!!!!!!!! "
Другая картина - Идет Пиотровский по музею, случайно проходя по хранилищу №5, бросая беглый взгляд на 7 ярус 5 ряда И ЗАМЕЧАЕТ монету времен Ивана Грозного и думает: А как бы она смотрелась в коллекции моего друга, антиквара NN... И не уволят, и антиквару NN респект (и дивиденты). Вот так и представляется работа директора музея. А читать рассуждения не смешно, а ГРУСТНО!!! Почему в антикварной среде Питера устойчиво бытует версия о гражданине Пиотровском, за свои КРОВНЫЕ выкупающем обратно сданные в антикварные лавки предмет из якобы "украденных"?

Интервью директора музея истории Санкт-Петербурга Б.С.Аракчеева

- Борис Серафимович, как, в целом, Вы относитесь к предстоящему захоронению, а также к освещению этого события средствами массовой информации?

- Меня, прежде всего, удивляет тот ажиотаж, который возник в средствах массовой информации, в последнее время. Эта тема очень осторожно преподносилась в предыдущие годы, в годы, когда шло обсуждение, работала комиссия. Сегодня,когда, наконец, долгожданное решение было принято и оно достаточно разумно, правительство взяло на себя большую ответственность и создало условия для работы комиссии и поставлена большая точка, фигурально говоря, в этом вопросе, восстановлена историческая справедливость,историческая правда, именно теперь, благодаря некоторым журналистам это превращается в непонятное явление, потому что передергиваются факты. По моему, пресса должна придать этому более торжественное звучание и более осторожно все преподносить, для того что бы люди поняли,что это дейЯтвительно не фарс, действительно не какое-то шоу, а то событие, которое в веках останется этапом на пути становления разумного демократического общества. Иностранная пресса, которая гораздо больше в предыдущие годы уделяла внимания этому событию, сейчас и более осторожна, описывая только факты и интересуясь тем, что мешает организации захоронения - хотя, вроде бы, уже помех нет, - и очень корректно относится ко всем подробностям,касающимся этого события.
- Не боитесь ли Вы, что после захоронения Петропавловская крепость станет местом сбора различных политических организаций?



Зарубежные общественные организации, и наши приходят сюда, и,если надо, здесь происходят и поминовения, и службы, и митинги,касающиеся тех событий, которые связаны с членами семьи Романовых и никаких препятствий этому не возникает. Единственное, конечно, требоБание,чтобы это носило корректный характер и,тем более, не приобретало каких-то террористических форм. Я думаю, что и в последующем, после захоронения императорской семьи, это будет продолжатся. А потомки семьи Романовых будут иметь возможность здесь примириться, воссоединиться и найти свое согласие у стен Петропавловской крепости, в святомместе, где похоронены многие из семьи Романовых.


- Борис Серафимович ,расскажите, пожалуйста, о том, как выбирали место захоронения ?



Дело в том, что когда выбирали место, то действительно, очень серьезно подходили к этой проблеме. Самое главное, что лежало в основе выбора места, это сохранение тех исторических традиций, которые были выПаботаны нашими предками. Но по традиции захоронения, в царской усыпальнице должны быть похоронены только император и императорская семья. Но, в то же время, существует мнение, что все кто погиб в ту трагическую ночь должны быть захоронены вместе, чтобы это могло быть отдельным памятником.

Екатерининский придел оказался как раз тем удобным местом, где можно говорить о сохранении всех возможных традиций и, в то же время, получить отдельный памятник. С приближением даты захоронения, все чаще слышится вопрос: "почему слуги должны быть похоронены вместе с императором?". Нам не кажется, что это каким-то образом выходит за традиционные человеческие нормы отношения к останкам и отношения к предкам, а как раз, наоборот, подчеркивает и исключительность события, как такового, и его исключительность в истории. В России сложилась уникальная ситуация - больше восьмидесяти лет назад исчез монархический строй, а последнего российского императора мы похороним только сейчас.

- Это логично, то что захоронение будет происходить именно в Петербурге?

- Конечно, это логично. Петербург не то, чтобы борьбу выиграл, а просто возобладала та разумная линия, которую наше общество выбрало, встав на другое общественное понимание.